|
Материалы:
От
Хлестакова до Гамлета
Театр
начинается с печки
Хочу верить в порядочного
человека
Картина
о Леопольде Треппере стала для меня
этапом жизни
Муж
Каменской станет киллером
"Детали"
Пешеходом
себя уже не представляю
В
Штирлица я не играл
Фартовый
парень
Андрей
Ильин притворялся арбузом
Мне и в жизни нравится Настя
Каменская
Могу
взорвать мост, отравить колодец,
взять языка
Сыграть большого негодяя - это удача
Реестр
Мой
роман с Каменской закончился
Сам
в Москве заблудишься, сам и
отыщешься
Не
люблю сильных и волевых женщин
Я
не боюсь строить свою жизнь заново
Мания величия - не мой
диагноз
Работа над ошибками
Мысли вслух
Меня всегда окружают Елены Прекрасные
Где родился, там и пригодился (pdf
-
часть 1,
часть 2)
Я учусь у мужа Каменской, но пока
ему явно проигрываю
Не стыдно быть обычным человеком
Марина Забелина
"Наше кино"
Андрей Ильин. Мысли вслух.
– Андрей, Вы недавно вернулись с «Киношока».
Какое впечатление у Вас от российских кинофестивалей в целом?
Когда же у нас на красных дорожках будут толкаться голливудские
знаменитости?
– Не хочется обижать наши фестивали,
но лично у меня есть ощущение, что нескоро. Пока мы
довольствуемся нашими домашними радостями. «Киношок» я, конечно,
люблю – за теплую атмосферу, доброжелательность, за море, за
возможность просто отдохнуть, потому что от тебя никто ничего не
требует. В этом году я провел там три дня, но за это время не
увидел ни одной достойной картины. У меня даже было смутное
ощущение, что отбирали на этот раз то, что не дошло до других
фестивалей. В прошлом году были бурные эмоции – от «Груза 200»,
например, Алексея Балабанова. На этот раз, увы, обошлось без
потрясений.
– Для потрясений нужны потрясающие
фильмы, снятые по потрясающим сценариям. А вот со сценариями у
нас проблемы…
– Хороший сценарий – действительно
большая редкость. Когда предлагают интересную историю, я начинаю
жить этим материалом, и если потом, в результате переговоров,
проб или других объективных обстоятельств, что-то не срастается
и роль достается не мне, я расстраиваюсь. Но если хороший
сценарий в процессе съемок загубили и сняли откровенную клюкву,
расстраиваюсь вдвойне.
– В фильме «Вольф Мессинг. Видевший
сквозь время» Вы играете Эйнштейна? ?
– К сожалению, это всего лишь эпизод
из жизни Мессинга, связанный с Эйнштейном.
Они, как гласят легенды и документы,
действительно встречались.
– Не могу в Вас разглядеть черты
Эйнштейна...
– Чудеса грима. Я и сам не ожидал,
что буду так похож на него.
– Кого бы Вы не согласились играть
никогда?
– Сейчас есть возможность отказываться
от плохих сценариев и плохих ролей. Если у героя нет ни
биографии, ни судьбы, ни характера, а придуман он всего лишь для
того, чтобы поддержать сюжетную линию, – то и смысла играть его
я ни вижу.
– А как насчет злодеев – с судьбой
и биографией?
– Ну, кто там у нас из злодеев?
Чикатило, Гитлер… Персонажи, конечно, неприятные, но почему нет?
Там есть история, личность, есть, что играть. Мне, например,
было бы интересно сыграть кающегося кровопийцу – скажем, Иудушку
Головлева.
– Значит, Вы не верите в расхожий
предрассудок, что роль оказывает влияние на судьбу актера?
Мистические параллели не проводите?
– Мистические – нет. Но я верю, что,
например, роль Штирлица во многом определила дальнейшую судьбу
Вячеслава Тихонова. Эпизодическая роль в фильме «Подкидыш» с
яркой фразой – «Муля, не нервируй меня!» – наложила отпечаток на
судьбу Фаины Раневской. Ее все время доставали этой фразой, но
как бы она не раздражалась, это часть ее биографии. Тоже самое
Лановой или Конкин – сыграли Павку Корчагина – и всю жизнь за
ними тянется шлейф этой роли. Хотят они этого или нет, нравится
им это или нет. Я могу сколько угодно раздражаться, когда меня
называют «мужем Каменской» – до посинения раздражаться. Но эта
роль была, это часть моей жизни...
В какой-то степени мне она даже
помогает. А иногда вредит: некоторым режиссерам, безусловно,
образ интеллигента Чистякова мешает разглядеть во мне какие-то
иные грани. Они меня и приглашают на роли этаких интеллигентных
очкариков.
– С кем советуетесь, если
сомневаетесь играть Вам такие роли или нет?
– Со своим агентом. А так…
Советоваться особенно не с кем. Я расстался с государственными
театрами, где зачастую актера, к сожалению, отучают думать,
потому что за него уже все давно придумали, где даже инициатива
порой бывает наказуема, и стал полагаться только на себя. Раньше
за меня все решали в кабинете главного режиссера: что играть,
что репетировать и как вообще жить в ближайшие год-два. А сейчас
я ориентируюсь на свой вкус, на свое отношение к
профессии и представление, что хорошо, что плохо. Иногда
помогает интуиция, я на нее очень полагаюсь. Передо мной недавно
стоял выбор: сниматься в киевском фильме «Реквием для свидетеля»
(там у Андрея была главная роль – прим. М.З.) или еще в
одной картине – московской. Были два равноценных сценария. Со
вторым все казалось проще, поскольку съемки должны были
проходить в пределах Московской области, а «Реквием» снимали в
Киеве – нужно мотаться туда-сюда. Но я почувствовал, что лучше
ехать именно в Киев. И не ошибся: там была потрясающая команда,
очень профессиональные люди. И это здорово, потому что, когда
сталкиваешься на площадки с непрофессионалами и не понимаешь,
ничего, вплоть до того, снимаешься ты завтра или нет, это
выводит из равновесия.
– А Вас из равновесия легко
вывести? Ответить силой на хамство можете?
– Могу.
– Потом жалеете?
– Но это не так часто случается. В
молодости было постоянно: чуть что, я сразу лез в драку, не
задумываясь. Сейчас научился сдерживаться. Скажем, я постоянно
нахожусь в зоне риска, как и все автомобилисты. Дорога есть
дорога – она непредсказуема, всякие ситуации бывают. Когда я не
виноват, а кто-то начинает орать сгоряча, я лучше промолчу:
человек успокоится и сам поймет, что не прав. А если я вижу, что
человек несправедлив, но не хочет себе в этом признаться,
бывает, и сам срываюсь. Потом, правда, себя ругаю. Видимо, с
годами приходит элементарная человеческая мудрость или чувство
самосохранения срабатывает. Когда вижу, что кто-то горячится не
по делу, сразу хочется успокоить его: «Зачем, побереги себя,
по-бе-ре-ги!». Раньше я так не мог.
– Да в юности профессия таксиста, о
которой мечтали, Вам была противопоказана.
– Таксистом я мечтал стать в детстве.
А о чем еще можно было мечтать? Я кроме папиного грузовика
ничего и не видел. Мне нравилось рулить, сидеть в кабине, для
меня было настоящим счастьем ездить на демонстрации в украшенной
флагами и транспарантами машине. Но грузовик – дело серьезное, а
я тогда был совсем маленький и думал, что такси мне подойдет
гораздо больше.. Тогда я даже не смел помыслить о своем
собственном автомобиле, а таксисты, лихо разъезжающие по
Горькому на казенных машинах, вызывали у меня чувство зависти.
– Почему все-таки стали актером, а
не таксистом?
– В театральном кружке вкусил первый
успех. Овации! В школе тебя ругают-ругают, говорят, какой ты
глупый, а тут вдруг выходишь на сцену, и семьсот человек в
набитом битком зале тебе аплодируют. Волей-неволей начинаешь
возвышаться в собственных глазах. Другое дело, казалось, что
стать актером просто невозможно. Я и тогда понимал, что просто
так в театральное училище не берут, есть много «но»: важен
случай, нужен талант… А я об этом таланте знать не знал.
Поцелован я Богом или нет? Как говорила та же Раневская: «Талант
– это бородавка». Я все пытался понять – выросла у меня эта
бородавка или нет. А потом все-таки взял да поступил в
театральный. Но поступить-то мало. Надо еще и закончить, нужно
попасть в хорошие руки, к хорошему режиссеру да желательно – в
Москву.
– В Москву Вы шли окольными путями.
Почему вдруг на десять лет уехали в Ригу? А сюда приехали, когда
кино было при смерти… Что мешало приехать раньше?
– Робость, наверное. Недоверие к себе
и неверие в себя. Хотя у меня было приглашение и в Школу-студию
МХАТ… Но я выбрал Рижский театр, потому что очень хотел сразу
окунуться в работу, «понюхать» запах настоящих кулис. Там
обещали много ролей. А в Москве были призрачные перспективы. Я
всегда завидовал людям, которые обладают здоровой наглостью –
абсолютно верят в свои силы, в свой успех, идут к цели напрямик.
А я шел как теленок – куда вели.
– Что даже за роли бороться не
пришлось?
– Как ни странно, нет. Я пришел в
Рижский театр и меня сразу же завалили ролями – и в основном,
главными – и Хлестаков, и Треплев, и Гамлет… Все, о чем молодой
актер может мечтать. Хотя я с удовольствием на все соглашался,
даже прыгал в табуне в «Истории лошади», которую ставил Марк
Розовский. У нас был табун, мы лихо отплясывали, не сомневаясь,
что в этой пьесе главное действующее лицо – именно табун.
– У Вас широкая география – Нижний
Новгород, Рига, Москва. Легко срываетесь с насиженного места?
– Нет, с трудом. По молодости не
отдавал себе отчет: было приглашение – ехал. Я вообще жил как
женщина, которая любит ушами: мне сказали, что Рижский театр –
это очень хорошо, я поверил и поехал в Рижский театр. И не
ошибся. Сейчас счастлив, что десять с половиной лет провел в
Риге. Наверное, это было единственное на тот момент правильное
решение. Хотя, если бы я раньше приехал в Москву, то, возможно,
нашел бы себя быстрее. А может, наоборот, потерялся бы. Кто
знает, как судьба бы сложилась.
– В нее, в судьбу, кстати, верите?
– (Задумывается. – прим. М.З.)
Я почему-то вспоминаю старый анекдот. Рыбы в аквариуме спорят,
есть ли Бог на свете. Одна говорит: «Конечно, есть. Кто-то же
нас кормит». Хотя и говорят, что судьбами распоряжаются на
небесах, я думаю, что все гораздо проще. Сами люди и
распоряжаются своими судьбами – здесь, на Земле. И моей судьбой
тоже распоряжаются простые земные люди, которым ничего
человеческое не чуждо.
Вот Олег Меньшиков (Андрей
указывает на обложку нашего журнала, на ней фото Меньшикова –
прим. М.З.) – очень талантливый актер, но я не знаю, как
сложилась бы его судьба, если бы не было «Покровских ворот»,
которые дали импульс на всю жизнь, если бы на его пути не
повстречался Михаил Козаков.
– А Вам везет на судьбоносные
встречи? Друзей у Вас много?
– Я часто езжу по стране, часто
встречаюсь с интересными людьми – добрыми, интересными,
открытыми. Я почему-то раньше думал, что с годами все труднее и
труднее сдружиться, а потом понял, что это заблуждение. Друзей у
меня действительно много. Это не значит, что мы встречаемся и
созваниваемся ежедневно. Мы можем месяцами не видеться. Правда,
каждый год летом я стараюсь собирать тех, кто может приехать, у
себя на даче.
– Значит, отдыхать получается?
– В последнее время я пришел к мысли,
что отдых тоже нужно уметь планировать – даже гораздо в большей
степени, чем работу. Мне это иногда удается.
– Что Вы ни при каких
обстоятельствах не прощаете людям?
– У меня, может, в силу профессии
хороший слух на ложь и правду. Я чувствую всегда, когда человек
лжив. Пусть он даже улыбается, но если я ощущаю, что за этим
стоит какой-то подвох, то просто с ним не общаюсь. Могу ему даже
не сказать свое мнение в лицо – просто ухожу и все. Зачем
общаться с тем, кто был уличен в подлости? Не люблю людей
завистливых. Даже если открыто эта зависть не проявляется, я ее
все равно чувствую – как собака на расстоянии чувствует людей,
которые ее боятся. Ей сразу хочется покусать их. Вот у меня
такие же собачьи инстинкты проявляются по отношению к людям,
которые способны на подлость. Хотя я сам человек доверчивый и,
бывает, ошибаюсь, за что неоднократно был наказан. Не люблю
пустословов, брехунов. Человек должен отвечать за свои слова.
– Женщинам поблажек не делаете?
– Женщинам-то свойственно поболтать. А
как же? Мне как раз очень нравятся женщины, много говорящие, с
чувством юмора. Правда, когда юмор, что называется, в тему. А
вот болтушек недолюбливаю, особенно тех, кто разносит слухи,
этакую «желтую прессу» в жизни.
– Вы сказали, что не терпите людей
завистливых. Но Вам же, успешному актеру, наверняка завидуют.
– Завидуют, наверное. Но если при этом
человек адекватен – ничего страшного в этой зависти нет. Я тоже
завидую – Роберту де Ниро, Тому Хэнксу: они достигли
определенных высот в профессии, их знает весь мир, они работают
с режиссерами мирового масштаба. Это не значит, что я должен
исходить желчью, не спать ночами, биться в истерике или насылать
на них порчу. Но если я вижу человека, который заболел завистью
и вредит исподтишка, только потому, что сам ничего стоящего
сделать не может, – это совсем другое дело. Вредить из
вредности, от отчаяния, к сожалению, свойственно человеческой
природе.
– Да и не только от отчаяния.
– Мне порой хочется просто
кричать от бессилия, от хамства и неуважения к самим себе.
Попадаешь иногда в какой-то райский уголок, красоты немыслимой,
а там уже на каждом шагу горы мусора. Идешь по центру города или
спускаешься в подземный переход – и волосы на голове шевелятся
от количества брошенных пакетов, бутылок, окурков. Меня поразил
эпизод, рассказанный русской девушкой, недавно переехавшей в
Швейцарию. Ей несколько дней подряд возвращали пакет с мусором,
а она никак не могла понять, в чем дело. Потом выяснилось –
просто пакет был неправильно завязан и мог рассыпаться в
контейнере мусоровоза. В Швейцарии я хотел сфотографировать
лежащую на мостовой бумажку, но так и не нашел ее. Абсолютный
культ чистоты и порядка. Там если ты торопишься – тебе
обязательно уступят дорогу. У нас же тебя или собьют, если ты
пешеход, или машину разобьют, если ты за рулем. Москва в этом
смысле сумасшедший город – все опаздывают, все хотят опередить
друг друга. И очень многие озлоблены. Когда же мы станем похожи
на европейцев, которые уважают себя и друг друга?! Или опять
«оправдаемся»: это черта русского характера?
– Почему, по-вашему?
– Не могу понять, не могу. Я сегодня
снимался в одном дачном кооперативе: там люди создали свой мир –
красивые домики, все чисто, опрятно, все друг другу улыбаются.
Видно, что они хотят жить долго и счастливо, берегут покой друг
друга. А недавно мы снимали в подъезде жилого дома, тихо-мирно,
не сорили, не шумели: вдруг выходит женщина, похожая на фурию, и
начинает визжать и тявкать на нас, давясь собственной злобой.
Почему? Чего ради? Кричит: «Я сейчас милицию позову!» Приехала
милиция. 2 часа выяснений и потерянного драгоценного времени.
Зачем так портить жизнь другим? Ведь лучше стали жить в
большинстве своем. Нарождается средний класс, люди научились
зарабатывать деньги, содержать свои семьи.
– Ну это в пределах Москвы. А за
МКАД сказка заканчивается.
– Я бы не сказал. Я же езжу по стране
и вижу. И в провинции люди стараются обустраивать свой быт,
зарабатывать, налаживать бизнес, хотя есть, конечно, и разрыв
между бедными и богатыми, и где-то спиваются целыми деревнями,
не чувствуя перспективы..
– Смотрят по всей стране один
канал, а там только и показывают, как все пьют или друг друга
«мочат».
– Сегодня – время «быстрых» денег.
Поэтому на телевидении так много «убойных сил», стрелялок – это
дает рейтинг, на это проще выбить финансирование, привлечь
рекламу. В жизни все это тоже есть, но не в таких же масштабах.
Меня, правда, успокаивает, что сейчас мы начинаем возвращаться к
хорошему кино – к человечному, доброму. И наверняка вернемся –
как только в обществе наступит стабильность.
– О чем мечтаете, Андрей?
– Очень хочу, чтобы мои близкие были
здоровы и счастливы. И я вместе с ними… Есть, конечно, еще
мечты, но на суд читателей я их выносить не буду. Это
действительно очень личное.
Материалы:
От
Хлестакова до Гамлета
Театр
начинается с печки
Хочу верить в порядочного
человека
Картина
о Леопольде Треппере стала для меня
этапом жизни
Муж
Каменской станет киллером
"Детали"
Пешеходом
себя уже не представляю
В
Штирлица я не играл
Фартовый
парень
Андрей
Ильин притворялся арбузом
Мне и в жизни нравится Настя Каменская
Могу
взорвать мост, отравить колодец, взять
языка
Сыграть большого негодяя - это удача
Реестр
Мой
роман с Каменской закончился
Сам
в Москве заблудишься, сам и отыщешься
Не
люблю сильных и волевых женщин
Я
не боюсь строить свою жизнь заново
Мания величия - не мой
диагноз
Работа над ошибками
Мысли вслух
Меня всегда окружают Елены Прекрасные
Где родился, там и пригодился (pdf
-
часть 1,
часть 2)
Я учусь у мужа Каменской, но пока
ему явно проигрываю
Не стыдно быть обычным человеком
Хотите
пообщаться с другими посетителями
сайта, обсудить фильмы и спектакли с
участием Андрея Ильина? - тогда
заходите в нашу
Гостевую!
|
